Талант Маяковского

Маяковский до сих пор поражает нас разносторонностью своих талантов. По­эзия, проза, живопись, партийная дея­тельность — все охвачено его гением. Даже спустя семьдесят с лишним лет со дня его смерти мы не перестаем зада­вать себе вопрос: каков он, талант Мая­ковского? Мог ли этот великий человек сделать больше, чем он сделал?

Новаторство Маяковского проявилось прежде всего в том многообразии сти­лей, жанров, манер письма, которые он использовал. Естественно поэтому, что раннее творчество поэта развивалось в канве русского футуризма:

Я сразу смазал карту будня,

плеснувши краску из стакана;

я показал на блюде студня

косые скулы океана.

Образность, использование цветов как символов, развернутость метафор и в то же время краткость изложения идеи — вот качества, почерпнутые Маяковским у футуристов. Но в послеоктябрьском периоде его поэзия совсем другая. Здесь появляется тот самый четкий, же­сткий, размеренный ритм, который нам так знаком:

... Гоудью вперед бравой!

Флагами небо оклеивай!

Кто там шагает правой?

Левой!

Левой!

Левой!

В этом отрывке каждое слово звучит как удар молотом, как смертный приго­вор. Здесь мастерство Маяковского про­является в полной мере.

Любовная лирика поэта остается до сего времени для нас загадкой. С одной стороны, он воспевает любовь как фа­кел, как звезду, как солнце. О любви он пишет как о неукротимой силе, к кото­рой «...ураган, огонь, вода подступают в ропоте. Кто сумеет совладать? Може­те? Попробуйте...» Любовь как пожар — вот его понимание. Но с другой стороны, он считает неприемлемым «растранжи­ривать» свое время на такую «бесполез­ную» вещь. Перед нами предстают два человека — человек-долг и человек-по­эт, которые существуют в вечном кон­фликте.

Маяковский известен  не только как

поэт, он пробует себя в прозе, драма­тургии. Его «Мистерия-буфф» идет в од­ном из театров Петрограда. Для поэта нет ничего постоянного — он пытается охватить весь спектр литературного творчества.

«Серпастый-молоткастый», «орлий», «оголь» — слова, знакомые нам с детст­ва. Неологизмы, придуманные им, живут и по сей день. Работа в окнах РОСТА сыг­рала большую роль в художественном развитии Маяковского. По его собствен­ным словам, он «...очистил язык от по­этической шелухи на темах, не допуска­ющих многословия».

Там же проявляется еще одна грань да­рования Маяковского — талант живопис­ца. Целые поколения людей знают его агитплакаты и подписи под ними: Ешь ананасы,  рябчиков жуй, день твой последний приходит, буржуй.

Едкость, злободневность, яркость, точ­ность — все эти эпитеты подходят к ним. Агитационное дарование поэта стало проявляться в его публичных выступле­ниях. Никто не мог так, как он, выступать на митингах. На собрании рабочих в Нью-Йорке «...тысячи искрящихся глаз были устремлены на эстраду. Ждали с затаенным дыханием «богатыря новей­шей советской поэзии». Маяковский вел людей за собой, даже "...наступая на горло собственной песне"».

Помимо всего этого Маяковский обла­дал еще и потрясающими организатор­скими способностями. Именно он являл­ся вместе с Давидом Бурлюком «отцом-основателем» русского футуризма. На его плечах был такой гигант литератур­ной индустрии, как Леф. И при этом он находил время устраивать творческие вечера, поездки по стране, за рубеж, и писать, писать, писать...

Маяковский — весьма неординарная личность, многогранный талант. Он су­мел в своем творчестве отразить целую эпоху — время самоотверженных строи­телей своего будущего, время сверже­ния самодержавия, время перелома. Можно по-разному относиться к его по­эзии, но одно бесспорно: Маяковский — настоящий талант, который нельзя за­глушить, который живет вечно!

Послушайте!

Ведь,  если звезды

зажигают —

значит — это кому-нибудь нужно?

Значит — это необходимо,

чтобы каждый вечер

над крышами

загоралась хоть одна звезда?!