«Хорошее отношение к лошадям»

История создания стихотворения «Хорошее отношение к лошадям». Год, когда было написано это стихотворение, — 1918. Идет первый год октябрьской революции, страну захлестнула гражданская война, сотрясены все устои жизни. Маяковский отчетливо понимал, что главное — не только изменить общество, необходимо изменить человека. Он одним из первых увидел двух самых опасных врагов будущего — мещанство и бюрократизм. Корень мещанства — в сытой тупости, ограниченности бытовыми рамками, в нечувствительности к чужой боли.

Идея стихотворения. Так в чем же, наконец, идея стихотворения? Она высказана во фразе, имеющей нравственный смысл:

Все мы немножко лошади...

Так скажет человек. Почему же лошадь «рванулась и встала»? Наверное, если бы она говорила на человеческом языке, она бы объяс-

нила, о чем она «ржанула»: «все мы немножко люди». Надо только понять наше единство.

Боль живого существа ощущает лишь поэт:

Подошел и вижу —

За каплищей каплища по морде катится, прячется в шерсти...

И какая-то общая звериная тоска плеща вылилась из меня и расплылась в шелесте. Лошадь, не надо. Лошадь, слушайте — чего вы думаете, что вы их плоше?

Он понимает, что все живые существа — и люди, и животные — звенья одной цепи. Эта маленькая победа жизни над смертью, добра над злом вселяет оптимизм в душу поэта:

Может быть

— старая — и не нуждалась в няньке, может быть, и мысль ей моя казалась пошла, только

лошадь рванулась, встала на ноги, ржанула и пошла.

Хвостом помахивала.

Рыжий ребенок.

Пришла веселая, стала в стойло.

И все ей казалось — она жеребенок, 156

и стоило жить,

и работать стоило.

Таков вывод из изображенного в стихотворении, дающий представление о смысле жизни и о цели творчества.

Художественные особенности стихотворения. Лирический герой, словно оглушенный шумом улицы, вглядывается в этот неуютный мир. Может быть, поэтому он так чувствителен к звукам улицы. И поэтому все стихотворение построено на звукоподражательных эффектах (звукопись).

Что же слышится герою в ударах копыт об лед? Звукосочетание «гр» рождает в нем чувство неприязни и отвращения к грубому миру. Эти звуки отмечают и главное происшествие:

Лошадь на круп

грохнулась...

и реакцию уличной толпы:

и сразу

за зевакой зевака,

штаны пришедшие Кузнецким клешить, сгрудились...

Так, благодаря аллитерации создается не только зрительная, но и звуковая картина уличного происшествия и передается эмоциональное восприятие его лирическим героем.

Большая толпа собралась вокруг лошади. Те, кто стоят ближе, кричат: «Лошадь упала!» Дальние слышат, что кто-то упал, и потом узнают — кто: «Упала лошадь!» Так бессердечно относится толпа к чужому падению: улица смеется и воет от восторга и любопытства. И только лирический герой заглянул в «глаза лошадиные» и увидел мир «перевернутым», как видит его упавшая лошадь:

Улица опрокинулась,

Течет по-своему...

Он один видит, как текут по морде лошади «каплища за капли-щей» слезы. И тогда, охваченный «общей звериной тоской», то есть чувством всеобщей скорби и сострадания, герой говорит с лошадью «по-человечески», хочет ее утешить и вселить в нее веру в себя. Может быть, он заговорил и «по-лошадиному», потому что произошло чудо — лошадь поняла героя и

Рванулась,

встала на ноги,

ржанула и пошла.

Мир преобразился, и радостно, весело, как в музыке, зазвучал в нем звук «а». Маяковский здесь применяет прием ассонанса. Ассонанс — это поэтический прием, основанный на повторении и концентрации в стихотворном тексте одинаковых гласных звуков. Далее радостное «а» сменяется энергичным, жизнеутверждающим «о». В рифмовании слов стойло и стоило заключается глубокая мысль: стойло — место лошади, и хотя оно может казаться скучным и тягостным, — это ее место, занимая его с гордостью и радостью, она живет своей настоящей, стоящей жизнью.

Лирика Маяковского в оценке критиков и литературоведов. «В новом мастерстве Маяковского улица, прежде лишенная искусства, нашла свое слово, свою форму. Сегодня мы у истоков великой реки. Не из окна смотрел поэт на улицу. Он считает себя ее сыном, а мы по сыну узнаем красоту матери, в лицо которой раньше смотреть не умели и боялись» (В. Шкловский).

«Маяковский возобновил грандиозный образ, где-то утерянный со времени Державина. Как и Державин, он знал, что секрет грандиозного образа не в "высокости", а только в крайности связываемых планов — высокого и низкого, в том, что в XVIII веке называли "близостью слов неравно высоких", а также "сопряжением далековатых идей"» (Ю. Тынянов).

«Если у вас из стихов Маяковского один выход — в действие, то у самого Маяковского из всей действенности был один выход — в стихи. Отсюда и их ошеломляющая физика, их подчас подавляющая мускульность, их физическая ударность... Отсюда и рваные размеры» (М. Цветаева).

Справочное издание