«Моя специальность - жизнь...» (лирика М. Цветаевой)

Русская поэзия — наше великое духовное достояние, наша национальная гордость. Но многих поэтов и писателей в свое время за­бывали, не печатали, о них не говорили. Од­нажды Цветаева в разговоре о литературе сказала: «Это дело специалистов поэзии. Моя же специальность — Жизнь». Жила она слож­но и трудно, не знала и не искала покоя, ни благоденствия, всегда была в полной неуст­роенности.

В 1910 году, еще не сняв гимназической формы, тайком от семьи она выпускает до­вольно объемный сборник «Вечерний альбом». Его заметили и одобрили такие влиятельные и взыскательные критики, как В. Брюсов, Н. Гумилев, М. Волошин. Стихи юной поэтес­сы были еще очень незрелы, но подкупали своей талантливостью, своеобразием и непо­средственностью. В этом сборнике Цветаева превращает свои переживания в лирические стихотворения о несостоявшейся любви, о невозвратности минувшего и о верности любящей:

Ты все мне поведал — так рано!

Я все разглядела — так поздно!

В сердцах наших вечная рана,

В глазах молчаливый вопрос...

Марина очень любила город, в котором ро­дилась, Москве она посвятила много стихов:

Царю Петру, и Вам, о царь, хвала!

Но выше вас, цари: колокола.

Пока они гремят из синевы —

Неоспоримо   первенство   Москвы.

— И целых сорок сороков церквей

Смеются над гордынею царей!

Цветаева писала не только стихи, но и про­зу. Для ее прозаических произведений харак­терна тематическая и стилистическая бли­зость с ее поэзией. В ней, как и в стихах, ва­жен был не только факт, но и звучание, ритмика, гармония частей. Она писала: «Про­за поэта — другая работа, чем проза прозаи­ка, в ней единица усилия — не фраза, а слово, и даже часто — мое». Одна из ее прозаичес­ких работ посвящена Пушкину. В ней Марина пишет, как она впервые познакомилась с творчеством поэта и что о нем узнала снача­ла. Она пишет, что Пушкин был ее первым по­этом и первого поэта убили. Она рассуждает о его персонажах. Пушкин «заразил» Цветае­ву словом «любовь». Этому великому поэту она посвятила множество стихов:

Бич жандармов,   бог студентов,

Желчь мужей,   услада жен,

Пушкин в роли — монумента?

Гостя   каменного?..

Вскоре свершилась Октябрьская революция, которую Марина Цветаева не приняла и не по­няла. Для нее это поистине роковое событие. В мае 1922 года Цветаева со своей дочерью уезжает за границу к мужу, который был белым офицером. Берлин, Прага, Париж... В ее сти­хах зазвучали совсем иные ноты:

Берегитесь   могил:

Голодней блудниц!

Мертвый был и сенил:

Берегитесь   гробниц!

От вчерашних правд

В доме смрад и хлам.

Даже самый прах

Подари  ветрам!

Вокруг Цветаевой все теснее смыкалась глу­хая стена одиночества. Ей некому прочесть, некого спросить, не с кем порадоваться. «Ро­дина не есть условность территории, а принад­лежность памяти и крови, — писала она. — Не быть в России, забыть Россию — может боять­ся только тот, кто Россию мыслит вне себя. В ком она внутри — тот теряет ее лишь вместе с жизнью». Тоска по России слышна в таких ли­рических стихотворениях, как «Рассвет на рельсах», «Лучина», «Русской ржи от меня по­клон», «О неподатливый язык!..», сплетается с думой о новой Родине, которую поэтесса еще не видела и не знает:

Покамест день не  встал

С его  страстями  стравленными,

Из сырости и шпал

Россию     восстанавливаю.

Из сырости — и свай,

Из сырости — и серости.

Покамест день  не встал

И не вмешался  стрелочник.

Постепенно Цветаева отдаляется от эмиг­рантского круга; зреет нелегкое решение:

Ни к городу и ни к селу —

Езжай, мой сын, в свою страну, —

В край — всем краям наоборот! —

Куда назад идти — вперед

Идти, особенно — тебе...

Личная драма поэтессы переплеталась с трагедией века. Она увидела звериный оскал фашизма и успела проклясть его. Последнее, что Цветаева написала в эмиграции, — цикл гневных антифашистских стихов о растоптан­ной Чехословакии, которую она нежно и пре­данно любила. Это поистине «плач гнева и любви». Цветаева теряла уже надежду — спасительную веру в жизнь. Эти стихи ее — как крик живой, но истерзанной души:

Отказываюсь — быть.

В Бедламе — нелюдей

Отказываюсь — жить.

С волками площадей

Отказываюсь — выть.

На этой ноте отчаяния оборвалось творчест­во Цветаевой. Дальше осталось просто чело­веческое существование. И того — в обрез. В 1939 году Цветаева восстанавливает свое советское гражданство и возвращается на ро­дину. Она мечтала вернуться в Россию «желан­ным и жданным гостем». Но так не получилось: муж и дочь были необоснованно репрессиро­ваны. Грянула война. Превратности эвакуации забросили Цветаеву сначала в Чистополь, а затем в Елабугу. Измученная, потерявшая ве­ру, 31 августа 1941 года Марина Ивановна Цветаева покончила жизнь самоубийством. Где могила ее — неизвестно.

Цветаеву-поэта не спутаешь ни с кем другим. Ее стихи можно безошибочно узнать — по осо­бому распеву, ритмам, интонации. Вклад ее в культуру русского стиха XX века бесценен.