Среди недумающих, веселых, беспечных минут сама собою, вдруг пронесется иная чудная струя...
Гоголь верил, что писатели обладают возможностью влиять на своего читателя. Он хотел не только указать своим современникам на их бесчисленные пороки, но и открыть им путь к спасению, исправлению своих недостатков. Поэтому в задачу автора входило не просто показать всю Русь «с одного бока», но и воспеть ее, описать ее красоту и величие. Для этого в поэме появляется образ автора, который вяжет воедино лирическое и эпическое начала, следит за развитием сюжета и за своим героем, и, прежде всего, «произносит» лирические отступления.
Лирические отступления отличаются друг от друга по содержанию. В некоторых автор, как будто что-то по ходу его поэмы случайно наталкивает его на мысль, начинает рассуждать о жизни в России вообще, а читатель, тем временем, проводит параллели между городом NN и всей Российской империей. Иногда даже непонятно, чьи же рассуждения видит перед собой читатель: голос автора переплетается с голосом Чичикова, сам автор будто уходит в тень. Таково, например, рассуждение о «толстых» и «тоненьких», которое появляется в первой главе, в сцене губернаторского бала. В нем Гоголь с уважением пишет о чиновниках «идеальной» Руси.
Несколько лирических отступлений Гоголь посвящает женщинам, хотя признается, что очень боится говорить о дамах. С сожалением он отмечает, что не так уж и велика пропасть, отделяющая Коробочку от «сестры ее, недосягаемо огражденной стенами аристократического дома». Даму высшего света автор обвиняет в том, что в ней нет искренности, ее мысли «вытверженные», она ведет разговор о модных глупостях, а не о том, что творится в ее поместье, расстроенном «благодаря незнанию хозяйственного дела». Автору становится от этого грустно, и он торопится: «...мимо! Мимо!» — дальше по дороге, своей жизненной дороге и пути развития сюжета.
Образ дороги становится композиционным стержнем поэмы. С правильной, праведной жизнью в русской культуре всегда ассоциируется прямая дорога. Ей посвящено несколько авторских отступлений, проникнутых особым лиризмом.
Так, в начале шестой главы появляется лирическое отступление, в котором автор по дорожным впечатлениям судит о степени угасания человека, ухода его молодости. Кажется, что жизнь течет так же быстро, как мелькают верстовые столбы за окном почтовой кареты. В детстве автор смотрит на все, встречающееся ему по дороге, живым и любопытным взором, все ему кажется радостным и заманчивым. По мере взросления, он становится все равнодушнее к чудесам жизни. Автор сожалеет о своей безвозвратно прошедшей юности и свежести. Этим лирическим отступлением он заставляет читателей задуматься и почувствовать разницу между дорогой жизни и столбовой дорогой: по первой никогда нельзя вернуться туда, откуда идешь.
Описывая тот переполох, который произвели в городе слухе о мертвых душах, которые Чичиков непонятно для чего скупает у помещиков, автор посвящает несколько строчек размышлениям о заблуждениях человечества. В этом лирическом отступлении образ дороги разрастается до символа пути всего человеческого рода: «какие искривленные, глухие, узкие, непроходимые пути не избирало человечество, стремясь достигнуть вечной истины..!»
Но самое проникновенно, овеянное настоящей поэзией лирическое отступление автор посвящает дороге — своей спутнице и музе. Настоящей жизнью автор может жить только в дороге, только там может чувствовать «странное, и манящее, и несущее, и чудесное». Только находясь в дороге человек может увидеть жизнь во всем ее разнообразии, почувствовать гармонию и единение как с «бедным, притиснутым в углу соседом», так и с «необъятно, звучно и ясно раскинувшимся» в вышине небом.
Не только в этом месте поэмы автор размышляет о нелегком труде писателя. В лирическом отступлении в начале седьмой главы он говорит о писателе, как о путнике. Со счастливым путником, семьянином, которого после долгого пути ждет «радостный крик выбежавших навстречу людей, шум и беготня детей...», он сравнивает писателя, который описывает характеры выдающиеся, «являющие высокое достоинство человека». А писателя, который, подобно ему, выставляет напоказ читателю «страшную, потрясающую тину мелочей», он сравнивает с бессемейным путником, у которого впереди лишь «горькая, скучная дорога». Несмотря на горечь этого авторского отступления, в нем отстаивается сила нравственного влияния «восторженного смеха», основного оружия Гоголя.
Помимо размышлений о творчестве, предназначении писателя, автор посвящает одно лирическое отступление основному «инструменту» своего труда — русскому слову. Он восхищается «метко сказанным» русским словом, и, кажется, видит в нем главное достоинство русского народа. Русское слово идет «из-под самого сердца», с ним не может тягаться речь ни одного другого народа.
Чем ближе к своему завершению движется первый том поэмы «Мертвые души», тем длиннее и проникновеннее становятся авторские лирические отступления. В них, как в огромной мозаике, все полнее «собирается» образ Руси. Именно ей посвящены последние лирические отступления, каждое из которых похоже на небольшое стихотворение в прозе. Автор словно оглядывает Русь с неба, видит ее необозримые поля, просторы, пустоты. Русь лежит перед ним, как открытая книга, автор видит какие-то «точки, значки», глядя на которые, начинает слышать «тоскливую, несущуюся по всей длине от моря до моря» песню.
Наконец, завершает поэму необыкновенная по силе и лиризму авторская речь о Руси, о ее историческом пути и будущей судьбе. В этом лирическом отступлении объединяются все темы, которые волновали автора на протяжении всей поэмы, которым он уже посвящал отдельные строки: темы движения, дороги, русской души и русской смекалки, роли России в судьбе человечества. Он сравнивает Русь с «птицей-тройкой». Чудесным образом соединяются лирический и эпический сюжеты поэмы. Кажется, что это бричка Чичикова незаметно превратилась в «бойкую, необгонимую тройку» и скачет по воздуху. В этом видении Руси есть что-то пугающее и прекрасное одновременно: она мчится «вся вдохновенная богом», но, одновременно, не дает ответа, куда же она мчится.
Лирических отступлений в поэме «Мертвые души» немного, они составляют ее меньшую часть. Однако именно за счет этих прекрасных, вдохновенно написанных строк, поэма становится поэмой, в ней начинает звучать лирическое начало. В лирических отступлениях отражаются мечты и раздумья автора о жизни, смене поколений, идеальной России, где рождаются богатыри, и живут духовно богатые люди. Гоголь верил, что когда-нибудь эта горячо им любимая «чудная, незнакомая земле даль» станет такой.