«Господин из Сан-Франциско»

Рассказом «Господин из Сан-Франциско» И.А. Бунин выступил против той вульгарности и ничтожности жизни, которую олицетворял для него высший свет, сменявший на Западе (а в определенный период — и в России) родовитое дворянство. По мнению Бунина, лучшие представители общества — элита нации — должны выступать носителями лучших качеств своего народа, являться «аристократами духа». Беспощадной критике подвергает писатель тех представителей элиты, которые оказались всего лишь денежными мешками.

Эфемерность, иллюзорность, бесполезность существования таких людей, пусть даже обладающих неслыханной властью, красной нитью проходит через

весь рассказ. Не случайно имени господина из Сан-Франциско никто не помнит и не стремится запомнить. Не случайно и то, что пароход, на котором он плывет, называется «Атлантидой». Впрочем, остаются неизвестными читателю имена жены этого сверхбогача, его дочери, других состоятельных пассажиров. Неизвестно имя принца, женой которого видит себя дочь господина из Сан-Франциско. Впрочем, Бунин полагает, что имя принца совершенно неважно, точно так же, как неважно и то, за что его «полюбить» — за деньги, славу, происхождение.

Трудно сказать, каков внутренний мир господина из Сан-Франциско. Рассказ построен таким образом, что читатель невольно задается вопросом, а есть ли духовный мир у таких людей вообще. Никакого намека, никакой тени духовной, внутренней жизни не заметно у богатых пассажиров «Атлантиды». Их реплики редки и вялы, эмоции словно полностью отсутствуют, если не считать какие-то проявления чувств у девушки, пока еще не испорченной отцовским богатством окончательно.

Зато в рассказе дается подробное описание одежды богача и окружающих его вещей. Эти утомительные подробности показывают, что в жизни господина из Сан-Франциско не осталось места для чего-либо духовного. Здесь властвует только внешнее, вещественное — то, что называется роскошью, т. е. служит доказательством мнимого превосходства над другими людьми.

В рассказе показаны и те, кто по социальному положению гораздо ниже господина из Сан-Франциско и подобных ему толстосумов. Автор не стремится проникнуть в духовный мир этих людей, намеренно

оттесненных на второй план повествования. Но их поверхностное описание явно показывает многие мысли и чувства этих людей.

Коридорный, толстяк Луиджи, полон жизни: он смешит горничных и втихомолку насмехается над богатым постояльцем. Оба они — и господин, и слуга — одинаково нелепы. Но Бунин спрашивает, кто более нелеп: толстый Луиджи, который находит смелость посмеяться над своей «доведенной до идиотизма почтительностью», или господин из Сан-Франциско, с его протяжным «yes», который не видит и не хочет видеть комичности своего положения? Поскольку смешной толстяк в рассказе имеет имя, нетрудно догадаться, на чьей стороне симпатии автора.

Еще более трагично изображена пара профессиональных танцоров, которые за плату выдавали себя за сказочно счастливых в своем браке молодоженов. Психологически тонко автор изображает мучения «грешно-скромной» девушки и похожего на пиявку молодого человека под «бесстыдно-грустную» музыку. Эти танцоры были пошлы, но в глазах Бунина еще более пошлы господин из Сан-Франциско и другие богатые пассажиры «Атлантиды», которые нуждались в таком противоестественном развлечении— «питаться» чужим искусственным счастьем.

План

• 1. На борту парохода «Атлантида».

• 2. Пребывание в Неаполе.

• 3. На острове Капри.

• 4. Смерть господина из Сан-Франциско.